На прошлой неделе Тулу посетил митрополит Волоколамский Иларион. Во время пресс-конференции он поделился с журналистами размышлениями о благословенном языке и героизации криминала.

Обширную программу рабочей поездки владыка Иларион начал в Успенском кафедральном соборе, возглавив Божественную литургию. Председателю Отдела внешних церковных связей сослужили митрополит Тульский и Ефремовский Алексий, епископ Белевский и Алексинский Серафим, а также духовенство двух епархий в составе Тульской митрополии.

— Гораздо чаще, чем по России, мне приходится путешествовать за рубежом, — говорит владыка. — Это связано с основной моей должностью — председателя отдела межцерковных связей Московского патриархата.

Но одновременно на меня возложен ряд других послушаний. В частности, я являюсь ректором Общецерковной аспирантуры и докторантуры Московского патриархата имени святых Кирилла и Мефодия, принимаю участие в трудах по реформе духовного образования, а также в координации деятельности по созданию теологических кафедр в светских высших учебных заведениях, возглавляю межведомственную группу по теологии в вузах. А в Туле состоялось событие, послужившее поводом к моему приезду. Это первое заседание епархиального совета по преподаванию теологии в вузах.

Его возглавил владыка митрополит Алексий. В тульском университете уже 13 лет существует кафедра теологии. У её истоков стоял замечательный священнослужитель Русской православной церкви, известный не только в Туле, но и по всей России, — протоиерей Лев Махно. До сих пор, несмотря на преклонный уже возраст, он продолжает нести преподавательские труды и имеет такую нагрузку, которую не всякий преподаватель университета имеет. И это при том, что он является священнослужителем и имеет огромные пасторские обязанности, а также возглавляет гимназию, которую я имел возможность посетить.

Я принял участие и в конференции, посвящённой духовной традиции России, сказал несколько слов о русской православной культуре и её глубоких духовных корнях, ответил на вопросы студентов тульских вузов.

До деградации далеко

— Как вы оцениваете сегодняшнее состояние общества в плане морали и нравственности?

— Я не думаю, что мы должны говорить о какой-то тотальной деградации нравственности. Потому что, с одной стороны, мы наблюдаем процессы печальные, а с другой стороны, мы видим в нашем обществе немало людей, старающихся жить в соответствии с христианской нравственностью и заповедями Божьими. И я думаю, что здесь, конечно, огромную роль играет Церковь, которая непосредственным и реальным образом влияет на людей. Бывает, что человек далёк от Церкви, но когда наступает какая-то беда, острая нужда, он обращается к Церкви. И здесь он слышит слова, которые помогают ему встать на путь спасения. Я думаю, что влияние церкви сейчас возрастает, а следовательно, должна возрастать и укрепляться нравственность.

Другое дело, что у нас есть большое количество проблем, связанных с тем, что у многих людей нет чётко выстроенной системы нравственных ориентиров. Это касается, в частности, демографической проблемы и низкого уровня рождаемости, которые пока что мы не можем кардинальным образом повысить. Хотя позитивные тенденции и на федеральном уровне, и на уровне регионов, в том числе и в Тульской области, наблюдаются.

Поэтому, я думаю, нельзя однозначно сказать, что, допустим, двадцать лет назад с нравственностью и моралью было лучше или хуже. И скажу вам: нам надо больше трудиться, чтобы люди понимали, зачем они живут, для чего и как.

— Вы встречаетесь со студентами разных регионов. Насколько отличается мировоззрение, мироощущение провинциальных ребят и столичных?

— Когда я беседовал с тульскими студентами, была примерно такая же атмосфера, как и в светских учебных столичных заведениях, в которых я читаю лекции.

Студенчество всегда отличается тем, что живо интересуется широким кругом вопросов. И не всегда вопросы, адресованные Церкви, комфортны для ответов.

Вопросы тульских студентов — все по существу и свидетельствуют о живом интересе к Церкви. И не только к её внутренней жизни, но и к позиции по многим социально значимым вопросам.

Касались мы и ситуации на Украине, которая сегодня переживает один из тяжелейших периодов в своей истории. Общение было полезным и содержательным.

Очистить язык от мата

— Какие меры принимает патриарший совет по культуре в вопросе сохранения чистоты русского языка, нынче засорённого ненормативной лексикой, сорными словами?

— По нашему ведомству мы следим за тем, чтобы сами представители Церкви пользовались правильным и красивым русским языком. Мы стараемся повышать грамотность наших студентов. К сожалению, безграмотность сегодня становится большой проблемой для молодёжи.

Не в последнюю очередь она связана с тотальной компьютеризацией и с тем, что от студента более не требуется глубокое знание русского языка.

Как-то в возглавляемое мной учебное заведение на докторскую программу поступал абитуриент, написавший сочинение на уровне троечника средней школы. Я его спросил: «А как вы с такой грамотностью собираетесь писать докторскую диссертацию?». Он, не моргнув глазом: «Ну я же буду писать её на компьютере. Компьютер исправит ошибки».

Я думаю, что очень важно для сохранения языка и недавнее принятие Закона о запрете употребления матерной лексики в средствах массовой информации, в кинематографе, в публичном пространстве.

Я считаю, что нужно идти дальше и вообще запретить употребление подобной лексики в общественных местах. Надо штрафовать тех, кто ругается матом в ресторанах, на вокзалах, на транспортных остановках. Это, несомненно, пойдёт на пользу нашему обществу и оздоровит его.

Думаю, что празднества по случаю великих просветителей славянских народов — святых равноапостольных Кирилла и Мефодия — тоже могут внести свою лепту в это дело. Святые оставили нам в наследство чистый и благословенный язык, на котором на наших землях впервые прозвучало евангельское слово.

И если мы считаем себя их наследниками, мы должны беречь и развивать тот язык, который был пронесён через века нашими предками, язык, на котором писали наши великие писатели.

Жизнь в преступном мире

— Годами говорится о навязываемых телевидением жестокости, примитивности. Как вы, ведущий богословской программы на телевидении, видите эту ситуацию?

— Для меня она достаточно проста, потому что я занял определённую нишу в телевизионном пространстве и стараюсь её удержать, используя не для навязчивой христианской проповеди, а для разговора о серьёзных вопросах с гостями передачи и с телезрителями.

Но если говорить о нашем телевизионном пространстве в целом, то у нас очень мало передач, которые несут людям позитив, и очень много, как вы сказали, негатива, насилия. А через нынешние художественные фильмы и сериалы происходит героизация преступного мира.

И мы, вместо того чтобы людей воспитывать на основе нравственных ценностей, знакомим их с запретным. Это, естественно, влияет на молодёжь. Ни для кого не секрет, что некоторые молодые люди, даже школьники, совершают преступления, воспроизводя увиденное на экране. Телеэкран становится руководством к действию. А потом мы удивляемся и огорчаемся оттого, что это происходит.

Более миллиона людей в нашей стране либо находятся за решеткой, либо условно-досрочно освобождены. Это огромная цифра. Это огромный сегмент нашего общества. Церковь работает, конечно, с этими людьми, так же как с любыми другими. Но мы должны понимать, что если наши заключённые в свободное время смотрят телевизор, а по телевизору им показывают тот самый мир, из которого пенитенциарная система должна их вырывать и перевоспитывать, то как тогда мы создадим общество, свободное от преступности и безнравственности?

— В последнее десятилетие в России появилась «мода на церковь». Вы как-то сказали, что главное — чтобы прихожане не были «захожанами». Что требуется, чтобы это стало именно так?

— Обычно говорят, церковь должна улучшить, усилить, создать. Это правильно. Мы должны. Мы это делаем и будем делать. Но я думаю, что и у людей есть какие-то обязанности по отношению к самим себе. Что значит прийти в церковь на богослужение? Зайти в какой-то момент, когда идёт служба, поставить свечку, приложиться к иконе и уйти? Нет. Это значит прийти к началу и отстоять до конца, участвуя в божественной литургии и причастии.

Некоторые прихожане говорят: не могу, психологически не готов, нет привычки.

Человек должен переступить через психологические барьеры, отделяющие от него церковь, и сделать шаг по дороге, ведущей к храму. А церковный служитель — сделать шаг навстречу нецерковному человеку. Должно быть встречное движение.

А что у вас, ребята, в чемодане?

— Давайте закончим встречу на позитивной ноте. Над чем вы сейчас работаете как композитор и автор книг о богословии?

— Ничего позитивного не могу сказать. Ни над чем не работаю. Я к вам приехал с чемоданом и двумя пакетами документов. И пока ехал из Москвы, обработал документы из чемодана. Вот остались два пакета на обратную дорогу.

| Общество | АиФ Тула